Занимательная геометрия (СИ) - Страница 94

К счастью, до самого вечера их пути больше не пересекались. А вечером она решила остаться допоздна. Чтобы не видеть очередную встречу и не расстраиваться. И не сидеть потом дома, одной, и мучиться неприкаянностью.

Благо, работы к концу года навалилось так, что голову не поднять…

Она лишь изредка отрывала глаза от монитора, чтобы подумать и что‑то записать. Блаженная тишина в кабинете, днем заполненном шумом и гомоном, радовала и помогала сосредоточиться.

Поэтому, услышав посторонний шум, испугалась. Кто мог бродить здесь по темноте? Охранники всегда сидят в своей клетушке, а все остальные так долго не задерживаются.

Она судорожно решала, что делать: повернуться к источнику шума, разобраться в причинах, или сидеть, не шелохнувшись, чтобы остаться незамеченной?

Но звук ключа, проворачиваемого в двери, изнутри, развеял сомнения. Вера вскочила, с грохотом роняя стул, готовая защищаться до последнего, и тут же потерялась.

— Денис?

Ей показалось, что это он. В полутьме, разреженной лишь светом настольной лампы и монитора, виден был только мужской силуэт, очень похожий на него. Но мужчина молчал, и Вера все больше нервничала.

Он сначала застыл, на мгновение, а потом пересек расстояние, разделяющее их, в два шага.

— Денис… Господи, зачем так пугать? Как ты здесь?

Он обронил короткое "Вика", а после она забыла, о чем спрашивала. Объятие, почти грубое, жадное, выбило воздух из груди. Поцелуи — короткие, торопливые — покрывали лоб, глаза, виски, щеки, спускались на шею… Снова поднимались… Не касаясь губ… Сначала она пробовала поймать их, чтобы ответить, но не успевала. Потом застыла, наслаждаясь этой нетерпеливой лаской, впитывая, как иссохшая земля впитывает крупный теплый летний дождь, радуясь, но не насыщаясь…

Устала ждать, когда их губы встретятся, привстала на цыпочки, обхватила лицо ладонями, заставила остановиться, посмотреть…

Он замер, и вся его спешка куда‑то испарилась. Прикоснулся так нежно, так невесомо, что хотелось стонать, потому что этого недостаточно, но она не рискнула торопить… Отвечала так же. Будто здороваясь после долгой разлуки, словно впервые узнавая его вкус.

Провалились в безумие одновременно, потерялись, уже ничего не контролируя, кто кого хотел выпить сейчас — непонятно… Вера лишь смутно понимала, что её затылок придерживают такие родные руки, и они же гладят ей плечи, шею, бродят по пояснице, ниже, то вжимаясь яростно, почти больно, то почти незаметно пробегая…

Опомнились оба, когда она уже сидела на столе, Дэн вжимался между её коленей… Он, тяжело дыша, с закрытыми глазами, прижался к её лбу своим…

— Вика, останови меня. Я с катушек слетаю. Не здесь.

Денис понимал, что лепит одну ошибку на другую, будто, в какой‑то момент, кирпичики в стройном здании жизни начали укладываться вкривь и вкось, плохо закрепленные, не спаянные… Будто опытный каменщик, надежный и проверенный, ни с того, ни с сего запил. И высокая, надежная башня стала раскачиваться, грозя обвалиться, погребая под руинами и хозяина, и всех его ближних…

И эта поездка, внезапная, в офис, тоже была ошибкой. Ведь он обещал Вике, и знал, что во многом виноват перед ней, и не хотел расстраивать… Но еще один день без неё — и он просто сдох бы, мучимый тоской, виной, любовью, раскаянием, чем‑то еще тяжелым… Устал сопротивляться и рванул к ней, наугад, не зная, точно ли еще в офисе. Летел по гололеду и темноте, рискуя где‑нибудь не вписаться, а внутри все дрожало. От предвкушения, как он её обнимет, прижмет, погладит…

И совсем не планировал её испугать, а потом — так по — глупому сорваться, не понимая, что творит… От того, чтобы стянуть с Вики белье и ворваться в неё, не сдерживаясь, его отделяла лишь пара мгновений. Остановила, смешно сказать, какая‑то скрепочница. Рука уперлась в нее, а в ладонь впилось что‑то острое. Внезапная боль отрезвила, заставляя придти в себя.

Вика после его слов прерывисто выдохнула и застыла, не поднимая век. Потом еще один вздох, похожий на всхлип, он присмотрелся… В сумраке разглядел, что губа закушена и предательски дрожит… Руки её в это время неловко теребили пуговицы на блузке, неизвестно когда и как расстегнутые, пытаясь обратно застегнуть…

— Ну, малыш, не расстраивайся… Нужно просто отсюда уйти. Слышишь, Вика? Подожди… — Перехватил запястья, отвел в сторону. Сам аккуратно застегнул все пуговки, поправил воротничок, отвел от лица волосы… — Маленькая, ну, что с тобой? Не грусти, пожалуйста… Видишь, я пришел. Я рядом…

Не зная, что еще добавить, как успокоить, прижал к груди, поглаживая. Слушая, как затихает дрожь…

— Денис, я так устала… И так соскучилась по тебе… А ты… — Голос был таким жалобным, таким непривычным, и так непохожим на его всегда уверенную Вику… Полоснул болью по сердцу.

— А я… Я думал, что умом двинусь, Вик. Честно. Обещал же тебе не звонить, не писать… Держался. И видишь — вот. Теперь ты плачешь…

— Я не плачу. Неправда. — Она, думая, что незаметно, терла глаза кулачком…

— Вижу. Пойдем отсюда. Хоть прокатимся, поговорим… — От глупости и нелепости происходящего сводило скулы.

— Хорошо. Сейчас. — Она попробовала сдвинуться с места… Денис нехотя отпустил, сразу же ощущая пустоту в руках, и холод. Её уже не хватало.

Не мог оторвать глаз, впитывая каждое движение, пока она аккуратно, слишком сосредоточенно собиралась, не устоял, сам натянул ей шапку и шарф.

К машине почти бежали, взявшись за руки. Не обращая внимания на то, что могли подумать охранники… Вика пыталась об этом сказать, но Денис лишь отмахнулся.