Занимательная геометрия (СИ) - Страница 38

Девушка неловко заерзала, пытаясь выпутать руки из‑под его толстовки. Только сейчас понял, как крепко за него держалась…

— Ладно, подожди. — Пришлось ее разворачивать, закутывать ноги пледом, усаживать на колени, накидывать на плечи второй… Понял, что сглупил — оба оказались промороженными, шутка ли — столько возил в багажнике… Снова прижал покрепче. И все это — практически одной рукой, во второй бережно удерживалась фляжка…Как с малым ребенком, только вместо бутылочки с питательной смесью — емкость с коньяком.

Зато Вика теперь удобно сидела, с прикрытыми глазами, и мерно дышала, время от времени подрагивая, но уже не так сильно, как вначале. Без сопротивления взяла в руки фляжку, глотнула, зажмурилась, скривилась… Отдала обратно.

— Гадость. Больше не смогу.

— Эй, товарищ, а ты‑то глоток сделаешь?

Тот встрепенулся, сглотнул жадно, глаза блеснули, а потом потупились…

— Так, это… Мне ж за руль еще…

— Какой тебе, на хрен, руль? Я бы тебя, оставил, конечно, чтобы в следующий раз думал… Да такими темпами, шансов на следующий нет. Так здесь до утра и останешься.

— Так я… Я ж привычный… Если что, уж костер разведу…

— Ну, да… Твое ведро хорошо вспыхнет… — Денис и не помнил, когда в последний раз так брызгал ядом… А сейчас не мог сдерживаться. — Что у вас приключилось?

— Так… Заглох… Аккумулятор слабый… Завести не смог.

— Давно встали‑то?

— Так нет… Минут двадцать — тридцать…

— Полчаса, говоришь? А до этого сто делали? Вы же отъехали от поселка- всего ничего.

— Да мы до этого еще глохли… Несколько раз вставали…

— Слушай, м… — Вспомнил про Вику, снова сдержался. — дурень… Как тебе ума хватило человека в таком корыте везти? По морозу? Куда ваш механик смотрит, или кто там еще, кто там тачки на рейс выпускает? Почему по рации никого не вызвал? Телефон‑то, сдох, наверное? — Он хотел бы задать пару таких же вопросов и Вике, но ума хватило — отложил, до лучших времен.

— Да я ж так… Подхалтуриваю… На своей гоняю… Рации‑то нет. Мне домой звонят, когда в поселок выехать некому. А я там живу, мне проще — завелся и подъехал. Не надо пилить из города…

— Ясно. Завтра схожу в прокуратуру. Пусть разбираются, как ваша служба людей гробит. — Он разозлился, до белого каления. Тряхануть бы этого придурка за грудки, да руки заняты…

— Денис… Не нужно… — Слабый голос Вики удивил — Дэн её сегодня услышать вообще не расситывал. Дыхание девушки снова защекотало кожу. Это переживание было совсем не к месту и не ко времени.

— Ну, что не нужно, Вик? — Он плотнее сдвинул руки, чтобы удержаться, не начать трясти эту малахольную. — Он тебя тут сегодня чуть не заморозил. Хорошо, я вспомнил вовремя, что пора бы уже и дома быть. А представь на своем месте кого‑то другого… О ком не вспомнят, не придут, не заберут?

Она не спорила. Это волновало — признак, что сил не было. Иначе, устроила бы скандал.

Он осторожно погладил её по щеке, стараясь не очень тревожить:

— Вика… Ты как там? Спишь?

— Нет. — Голос не сонный…

— Немного согрелась?

— Вроде бы… Просто расслабиться не могу… И сил держаться нет уже… Не пойму, что со мной происходит…

— Давай, пересажу тебя, и поедем. Хорошо? Все равно, тебе нужно переодеться. Чаю горячего. Если сможешь — ванну горячую примешь, пропаришься. Договорились?

Она согласно кивнула. Однако, отцеплялась от него с видимой неохотой, и вздох был тяжелый.

Дэн и сам предпочел бы посидеть так еще немного: тепло, уютно; Вика, молчаливая, на коленях; мужичонка совсем не мешал. Пытался прикинуться ветошью — слиться с кожей пассажирского кресла.

— Тебя как зовут хоть, король автопрома?

— Так… это… Санек я… — Он протянул ему грубую, мозолистую руку, с въевшейся чернотой под ногтями…

— Денис Игоревич. — Руку пожал, хотелось, конечно, поддать ему как следует — злость и испуг за девушку никуда не делся, но при ней разборки чинить не стоило.

— У тебя, Санек, есть куда пойти в городе? Оставлять тебе здесь не буду — есть еще совесть. Домой не повезу — некогда. А по дороге могу закинуть куда‑нибудь. Телефон, как я понял, у тебя не работает?

— Нет у меня телефона. Один с женой на двоих. Ей оставил — вдруг, пригодится. А в городе — да, могу у племяша перекантоваться… На Моховой живет… Не очень тяжко будет? — С надеждой заглянул в глаза. Стало ясно — до этого хорохорился, боялся просить, чтоб с собой взяли. А оставаться боялся не меньше — если и друзья у него такие же бестолковые, могут не вспомнить и до утра…

— На перекрестке с Ленинским высажу. Там добежишь. Одежда нормальная, не замерзнешь.

— Ой, спасибочки тебе, Денис Игоревич!

Дорога домой показалась в три раза короче, хоть сейчас он старался не гнать, плавно входил в повороты — будто вез ценный груз, который нельзя встряхивать.

Мужика высадил на перекрестке, попрощался, не глядя вслед, торопясь избавиться от нежеланной обузы.

— Вероника, не спишь? Подъезжаем…

— Нет… Сейчас… — В зеркало зажнего вида понаблюдал, как она зашебуршилась, начала распутываться из пледа…

— Сиди спокойно, не дергайся. Остановлюсь — помогу.

— Обуться нужно, я ж босиком сижу.

— Зачем? Я зря тебя грел, что ли? Сапоги сырые и холодные. Даже не думай.

— А как же…

— Никак. Сиди, говорю. Уже натворила дел, теперь не умничай.

Она покорно замерла. Сразу же, почти, пожалел о нечаянной грубости.

Заглушил мотор у самого подъезда. Завтра, конечно, соседи его проклянут, но сейчас не до этого.

Открыл заднюю дверь, поплотнее замотал девушку, словно куклу, и аккуратно вытащил из салона. Она только что‑то попробовала пискнуть, но, наткнувшись на хмурый взгляд, тут же смолкла.